Барбара Картленд - Милая чаровница [Милая колдунья]
– И вы решили предложить их мне? – спросила Зария.
– Попробуйте, мисс, – серьезно проговорил стюард. – Витамины три раза в день и отвар, который сделает для вас кок, – так вы в момент станете другим человеком.
– Придется поспешить, – улыбнулась Зария. – Меня высаживают в Алжире.
– Высаживают! – воскликнул стюард. – Почему, мисс? Если, конечно, мне будет позволено спрашивать.
– Мистер Вирдон решил, что может обойтись без меня, – ответила Зария. – Завтра вместе с мадам Бертин приезжает человек, который умеет говорить по-арабски. Кроме того, мистер Вирдон решил, что ему вообще не нужна секретарша.
– Удивительно, – сказал стюард, почесывая в затылке. – Мистер Патерсон писал капитану, как трудно было найти секретаря, чтобы удовлетворить все требования мистера Вирдона. Мы получили подробную инструкцию – поехать в Марсель, взять вас и все такое. Странно, что теперь, когда вы здесь, вы, оказывается, не нужны ему.
– Ну, мистер Вирдон имеет право решать, с кем он хочет работать, – сказала Зария. – Однако я очень огорчена. Мне так хотелось снова побывать в пустыне.
– Я тоже огорчен, мисс, – поддержал ее стюард. – Извините меня за такие слова, но нам всем приятно иметь на борту англичанку. Почти все гости миссис Кардью были англичанами, и, честно говоря, я не понимаю этих янки.
– Тем не менее они заплатили большую сумму за аренду яхты, – заметила Зария.
– Да, я знаю, – ответил стюард. – Но на нашем судне всегда была домашняя атмосфера. За исключением двух молодых матросов, все мы служим на «Колдунье» уже больше десяти лет. Миссис Кардью всегда этим очень гордилась. «Будто у нас семейное предприятие, Джим», – часто говаривала она. Стюард вздохнул. – Ну да ладно! Наверное, мы все слишком привыкли к определенному порядку и не любим, чтобы нас беспокоили. В этом-то все и дело. Но все же эти американцы какие-то странные. Не знаешь, как и услужить им. Они не обращают внимания на еду, не хотят, чтобы их обслуживали, даже яхта их не интересует. Я, конечно, понимаю, эта нация не привыкла к морским путешествиям, но сегодня я своими ушами слышал, как мистер Морган сказал, что ему надоело сидеть взаперти в курятнике.
При этом воспоминании стюард даже побледнел от гнева.
– Это точные его слова, мисс, только он еще добавил ругательство.
Зария еле сдержала смех, боясь обидеть Джима. Он так гордился яхтой, которую считал своим домом.
– Может быть, следующая аренда будет более удачной, – предположила она.
– Надеюсь, – мрачно ответил Джим и добавил: – Мне очень жаль, что вы уезжаете, мисс, и мистер Танер тоже. Он очень приятный джентльмен, если вы извините меня за мою смелость. Надеюсь, что вы с ним будете счастливы.
– Спасибо, – робко поблагодарила его Зария, чувствуя, что с ее стороны было дурно обманывать этого милого, искренне сочувствующего ей человечка.
– А теперь принимайтесь за чай, мисс, и побольше ешьте, – заботливо сказал Джим. – А перед ужином я принесу вам отвар. Миссис Кардью принимала его как раз в это время. По ее словам, он лучше любого коктейля.
Он вышел из каюты, бесшумно прикрыв за собой дверь, и Зария налила себе чаю.
Однако когда пришло время одеваться к ужину, Джим сообщил ей, что море очень неспокойно, и все ужинают в своих каютах.
– Вам не стоит выходить, мисс, – сказал он, – Я принесу вам что-нибудь поесть.
– Мне неловко так затруднять вас, – возразила Зария.
– Благослови вас Бог, мне это совсем не трудно, – отозвался Джим. – Сам-то я привык к шторму. Меня он не беспокоит. Что касается остальных, то, гарантирую вам, мало кто из них будет в состоянии съесть свой ужин.
Он проказливо улыбнулся, словно эта мысль приводила его в восторг.
– Мистер Вирдон сказал, что не будет ничего есть, а мистер Морган попросил только еще одну бутылку виски.
– А мисс Гановер?
– О, в четыре часа она приняла снотворное и распорядилась, чтобы до завтрашнего утра ее никто не беспокоил. Она очень не любит море. Сказала мне, что у нее на него аллергия.
– Что ж, если вы считаете, что мне необязательно вставать… – начала Зария, которой не хотелось покидать уютной кровати.
– Оставайтесь в постели, – посовет Джим. – Вы не привыкли к морю. Будет большой ошибкой разгуливать по палубе в шторм. Дело даже не в тошноте, можно получить синяк или сломать себе что-нибудь, если не удержишься на ногах. Так что лучше оставайтесь в каюте.
Он уже собирался уходить, когда Зария остановила его вопросом:
– А как… как мистер Танер?
– С ним все в порядке. Он на мостике, разговаривает с капитаном. Они так надымили, что мы рискуем не увидеть маяк, окажись он хоть в пятидесяти ярдах.
Джим хихикнул и добавил:
– Это шутка, мисс. С мистером Танером все в порядке.Не беспокойтесь о нем.
– Не буду, – согласилась Зария.
После изысканного ужина, из которого, несмотря на упреки и увещевания Джима, ей удалось съесть лишь очень немногое, Зария приняла витамины, чтобы сделать ему приятное, и снова легла спать.
Ей хотелось увидеть во сне Чака, чтобы его голос говорил ей о любви, а руки обнимали за плечи. Ей так необходимо было почувствовать, что на свете существует мужчина, который считает тебя привлекательной. Но то ли морской воздух, то ли ужин, то ли теплая м мягкая постель были тому причиной, но она погрузилась в глубокий сон без сновидений. Он как рукой снял ее напряжение, и поутру она почувствовала себя счастливой.
Зария просила Джима принести ей чай за час до завтрака, но он явился только к девяти с подносом в руках.
– Никто еще не поднимался, кроме мистера Танера, – удовлетворенно сообщил он. – Все рассказывают, какую провели ужасную ночь.
– Ночью был шторм?
– Средниземноморский шквал, – поправил Джим. – Судно слегка потрепало. Без привычки самое неприятное – это качка. Будь волна посильнее, все было бы лучше, но тряска их добила.
Он явно был в восторге от мысли, что мистер Вирдон и Эди Морган сдались так легко.
– Капитан говорит, к полудню мы будем в гавани, – добавил он. – Не спешите, мисс; море стихает. Когда мы окажемся под защитой берега, вы будете чувствовать его не больше, чем младенец чувствует покачивание своей колыбели.
Зария рассмеялась и приступила к завтраку с гораздо большим аппетитом, чем в предыдущие дни. Ей стало понятно, почему ее тетя так любила яхту и провела на ней последние годы жизни.
Бедная тетя Маргарет! Жаль, что у нее остались лишь смутные воспоминания о ней. Насколько яснее в памяти сохранились проклятия отца, которые он посылал всем родственникам, включая свою сестру!
«Змеи, ехидны, спекулирующие на человеческих чувствах! – однажды разбушевался он. – Глупые сантименты по поводу того, что кто-то случайно имеет тех же родителей! Напиши ей, пусть она убирается к черту, и чем быстрее, тем лучше».
